Все плохо, Гертруда. Пей!
Ночь погребла под своим усыпанным звездами брюхом и горы, и раскинувшееся между ними плато, и дома на плато, и людей внутри домов, затопив глаза темнотой и ей же подсветив снежные шапки синим.
Ночь пришла, а сна не было и в помине.
В переплетении пальцев и мелких черных косичек, перелезая через крутые холмы укрытых одеялами бедер, скользя вдоль рук и ног, на кровати копошилось маленькое, глазастое и живое.
-Этот пальчик самый маленький, он остался дома. Этот пальчик побольше, он ушел на улицу играть с другими детьми. Этот пальчик средний, он ушел уговаривать духов на поле. Этот пальчик самый высокий, он ушел танцевать в горы. А этот пальчик самый большой, я его сейчас укушу...
Но Вторая не успела даже рта пошире открыть, как Четвертая уже спрятала босую ногу под одеяло, села на постели и, перехватив младшую подмышками покрепче, потащила её к себе.
-Ну-ка, тихо! А не то отдам тебя Желтоглазому, будешь с ним до утра муку из горшка в горшок пересыпать и горсти считать!
читать дальше-Ну и ладно!- отмахнулась девочка. Завозилась, укладываясь поудобнее в общем гнезде, спряталась с головой под одеяло. И тут же вынырнула назад, показывая свое маленькое улыбающееся личико. - Я умею считать! Все-все-все горсти пересчитаю! Смотри! Раз, два, три, четыре, пять! Раз, два, три, четыре, пять...
-Тише считай!- цыкнула на сестру Четвертая.-Не мешай Пятой.
-Но она все равно не спит!- зашептала Вторая, пытаясь вывернуться из спеленавших её рукавов.- И ты не спишь! И я спать не буду! Раз, два, три, четыре, пять...
Пятая и вправду не спала. Она не двигалась и ничем не выдавала себя, только изредка хлопала устремленными в низкий полог глазами. Четвертая тронула её лежащую на одеяле руку, прошлась, ласкаясь, по тонким холодным пальцам, накрыла их ладонью, силясь отогреть. Пятая не ответила, только вдохнула. Коротко, будто впотьмах наткнувшись ладонью на иглу.
-Пятая, ты же не спишь?
-Ну-ка цыц!- зашипела на девочку Четвертая и уложила вертлявую малявку обратно под одеяло.- А то ты сейчас своими воплями тигра на гобелене разбудишь!
Тигра Вторая боялась куда больше, чем Желтоглазого с его горшками. Косоватый, ощерившийся десятком острых серебряных зубов зверь был изображен так, будто готовился к прыжку. Сколько ни потешались над вышивкой старшие сестры, гадая, от какой желудочной хвори скорчило бедного хищника, а Вторая все равно видела в нем что-то пугающее.
Вот и теперь, стоило только ей услышать про тигра, как девочка замерла, затаила дыхание. Осторожно повернулась в сторону гобелена и, пискнув, юркнула под одеяло с головой.
-Я не смотрю! Я не вижу его, он не видит меня!
Гобеленом завесили на зиму окно с прохудившимся ставнем. И от порывов идущего снаружи ветра тяжелая ткань иногда шевелилась, выгибаясь аккурат на полосатой звериной спине.
-Ты лежи тихо, а я пока расскажу тебе сказку.- мягко сказала Четвертая, прижимая к себе маленькое тельце.
Тельце пребольно толкнулось в живот острыми коленками, повозилось еще немного, позвенело вплетенным в косичку бубенчиком и засопело ей в шею.
-Про что сказка-то?
-А ты слушай! Жили когда-то на свете четыре сестры- красавицы! Такие красавицы, каких раньше свет не видывал. И были у них по паре рожек на каждую, и звали этих сестер по старшинству- Первая, Вторая, Третья и Четвертая. Жили они запазухой у матери, покуда были маленькие, а как подросли и стало им запазухой тесно, выскочили наружу. Только- только наступили сестры ка снег, как протянулись с неба золотые руки, на каждой ладони по золотому глазу и давай сестер высматривать. Спрятались сестры за камнями да бестолку, видно их сверху. Сунулась было одна рука в горы и золотой глаз об острую вершину себе выколота! Пуще прежнего тогда разгневались золотые руки, кликнули с неба руки железные с железными когтями и приказали им горы трясти, камни вниз сбрасывать! Схватились железные пальцы, сомкнули свои железные когти на горных вершинах, заходили горы ходуном, полетели камни один другого больше прямо сестрам на головы. Так бы и побило их камнями, если бы не вступились за красавиц братья- горные духи. Отвели они падающие камни в стороны и укрыли сестер за своими могучими спинами, вывели их к самому плато. Дали каждой по красной личине, чтобы руки золотые их за духов приняли, и отпустили, не смея перейти через речку, отделяющую горы от земли. Пока железные руки горы трясли, а золотые следы высматривали, много времени прошло, далеко сестры убежать успели! Обломали железные руки горы, до середины их источили-истерли. Золотые руки все глаза об снег искололи. Нет нигде сестер! Кликнули они тогда с неба руки медные с медными перепонками. Стали эти руки воздух загребать, в вихри воздушные скручивать да со снегом горным размешивать, приключилась от этого страшная вьюга и у самой младшей сестры красную личину с лица ветром сдернула. Увидели её золотые руки, узнали и пустились в погоню. Вот-вот догонят, вот-вот схватят! Вот-вот погибнут сестры!
-И чего они только с неба своего спустились!- возмущенно воскликнула Вторая и погрозила в закрытое окошко маленьким кулачком.
-Дальше слушай!- улыбнулась Четвертая, накрывая ручку сестры одеялом и прижимая её к кровати.- Вдруг, встал перед сестрами дом каменный. Бросились сестры к дому и давай в дверь стучать. Тук-тук-тук!
-Тук-тук-тук!- раздался стук откуда-то с краю кровати. Вторая вздрогнула, а Четвертая улыбнулась, услышав, что Пятая включилась в повествование. Пусть не словами, пусть так, стуком костяшек по деревянной перекладине.
Днем Пятая смеялась, скаля белые ряды зубов с острым, торчащим клычком, пела, плела косы и слова, танцевала с горными духами, уговаривая их не заметать проложенные людьми тропы, а ночью она цепенела и почти не спала, только буравила взглядом потолок. С весны, с самой свадьбы её Норбу. Днем жила, а ночью выжидала чего-то, чутко вслушиваясь и вглядываясь в темноту.
-Впустили их в дом?- с шепотом спросила Вторая и засучила от нетерпения ножками.- Ну скажи, впустили их?
-И открыла им дверь старуха. Древняя, как земля, страшная, как несчастье, но добрая и мудрая, как мать.- поспешила продолжить Четвертая.- Пожалела она сестер, впустила, спрятала от золотых рук, от рук железных и от медных. Сняла с сестер красные личины горных духов, накрыла им головы тканью, чтобы спрятать рожки, усадила у очага цампу мешать да наказала ничего не бояться и, что бы ни случилось, вида не показывать. А тут уж и стук в дверь!
-Это были руки?- Вторая подскочила на кровати и заглянула Четвертой в лицо.- Руки, да?
-Открыла старуха дверь...- Четвертая снова прижала голову сестры к подушке и, помедлив немного, решила её пока не убирать.- А сама вида не подает. "Что,- спрашивает,- вам надо, золотые руки, руки железные да руки медные?" Отвечают ей руки, требуют, чтобы впустила их и выдала им четырех беглянок, по паре рожек на каждом лбу. "Не найдете вы тут никаких беглянок,- отвечает старуха,- здесь только я и мои дочери. Уходите руки, откуда пришли, не пугайте людей, которые вас не почитают и вас не окормляют!". Видят золотые руки рожки сестер даже через ткань, а поделать ничего не могут. На своем стоит старуха, а сестры сидят себе как сидели, муку с маслом мешают да на огонь поглядывают. Стали руки пальцы свои тянуть, тут закрыла старуха дверь и дело с концом! Обрадовались сестры, ткань с голов поснимали, начали старуху благодарить. "Рано вы красавицы радуетесь!- говорит им старуха.- Ночью они Смерть за вами пришлют, этому и дверь не помеха будет!" Взмолились сестры не выдавать их Смерти, пожалела их добрая женщина. Стали они все вместе думать, как Смерть обмануть.
-Обмануть?- Вторая рванулась было наверх, но прижавшая её в подушке рука держала крепко. Девочка повернулась на спину, потерла пальцами глаза и, вдруг, сладко и долго зевнула.- Как обмануть? Взаправду?
-Придет смерть и сперва-наперво за старшую примется. Старшие ведь всегда одной ногой в могиле стоят, потому как с них-то все всегда и начинается. Порешили сестры со старухой первую по старшинству спрятать за другим именем, назвали её Пятой.
-А... Так вот почему наша Пятая- пятая...- пробормотала младшая и легонько толкнула Четвертую в бок.- а дальше?
-Вторую спрятали за другим именем, назвали Четвертой. Третью спрятали за именем Седьмая. А четвертую по счету, самую младшую, назвали Второй. И наказали ей Смерть сторожить у очага. Улеглись все спать, а младшенькая села у огня, цампу на завтра намешивает да колыбельные сестрам напевает. Спите мои сестры, спите мои верные, спите косы черные, спите руки белые, спите ножки быстрые, спите рожки острые...
-И какой он из себя?- в который раз перебила Вторая. Сна у нее в голосе снова не было ни крошки.
-А тебе зачем?- скрипнула зубами Четвертая.
-Чтобы узнать его, когда он придет за Пятой.- серьезно ответила младшая и, судя по всему, приготовилась слушать.
-Он... Ну... -и она надолго замолчала, воссоздавая перед глазами увиденное на узкой дороге видение. Зыбкое марево тумана, свет и лучистый холод между белых ресниц где-то на совершенно непомерной, невероятной для человека высоте. Тонкие, длинные пальцы и матовая, лишенная родинок и человеческих отметин кожа. Что он тогда сказал ей? Что-то про кровь...
-Он... Высокий.- наконец-то нашлась Четвертая.
-Выше Пятой? - уточнила Вторая.
-Выше.
-Да ну!- недоверчиво протянула Вторая.- Нет никого выше Пятой!
-В мире много людей, которые выше нашей сестры!- фыркнула Четвертая. И в памяти тут же всплыло, как Норбу, смеясь, целовал её сестру в лоб. Она мельком глянула- Пятая все так же смотрела в потолок, в своем страшном безмолвии больше похожая на затаившегося перед прыжком зверя, чем несчастный тигр на пугающе гобелене. Четвертая поспешила продолжить, надеясь, что память Пятой не подсунула под её глаза то же видение с залитого зеленью луга. - И вот Смерть пришел и все вокруг стало белым, как снег, и ненастоящим, как сон. "Как твое имя?- спросил Смерть. И Четвертая солгала ему, как они и договаривались с сестрами, назвавшись Второй. Стал Смерть искать первую по старшинству, начал ходить от кровати к кровати, а сестры знай только врут, прикрываясь чужими именами. Видит Смерть, что они его обманывают, а как, понять не может. Смотрит, но не зная имени не может как следует лица рассмотреть, не может ни одной ухватить за плечо своими пальцами. До утра с ними маялся, и так и эдак пытался выведать, кто из них старшая, кто младшая. Понял только одно, нет среди них Первой. Так и ушел, искать Первую по свету. День ходил, под каждый камень, в каждый дом заглянул, а не нашел. Вернулся Смерть в дом к старухе, а сестры день-то зря не теряли, придумали новую хитрость. Смотрит смерть и видит, сидит у очага старуха, а вокруг неё четверо горных духов. "Где сестры?- спрашивает старуху Смерть.- куда подевались?". "Тебя пошли встречать!- врет старуха.- Долго тебя не было, далеко уж ушли!". Выскочил Смерть из дома и больше не возвращался. До сих пор, говорят, по свету рыщет и ищет сестер. А они все это время от него за красными личинами горных духов прячутся. Той, которой не досталось настоящей личины, старуха за день сделала новую, из глины и ткани, ничем не хуже прочих. С тех пор так и повелось у сестер и их дочерей, прятать лица за красными масками. Вот придет твое время выйти на улицу, сделаем и тебе такую же, ни боги, ни смерть тебя за ней не отыщут...
Четвертая прислушалась... Тишина! Благословенная, разбавленная мерным дыханием спящих тишина. Вдох-выдох. Её сестры, старшая и младшая дышали в унисон, одинаково хмуря совершенно одинаковые, взятые у матери брови.
для удобства пришлось поделить третью часть на половинки, сплошной простыней можно завернуться и задохнуться
на сладкое
В роли Иши -Траволта в замешательстве
В роли Пятой, которая на самом деле Первая, но ты под маской попробуй еще разбери - безымянный азиатский ребенок за столбом.
Ночь пришла, а сна не было и в помине.
В переплетении пальцев и мелких черных косичек, перелезая через крутые холмы укрытых одеялами бедер, скользя вдоль рук и ног, на кровати копошилось маленькое, глазастое и живое.
-Этот пальчик самый маленький, он остался дома. Этот пальчик побольше, он ушел на улицу играть с другими детьми. Этот пальчик средний, он ушел уговаривать духов на поле. Этот пальчик самый высокий, он ушел танцевать в горы. А этот пальчик самый большой, я его сейчас укушу...
Но Вторая не успела даже рта пошире открыть, как Четвертая уже спрятала босую ногу под одеяло, села на постели и, перехватив младшую подмышками покрепче, потащила её к себе.
-Ну-ка, тихо! А не то отдам тебя Желтоглазому, будешь с ним до утра муку из горшка в горшок пересыпать и горсти считать!
читать дальше-Ну и ладно!- отмахнулась девочка. Завозилась, укладываясь поудобнее в общем гнезде, спряталась с головой под одеяло. И тут же вынырнула назад, показывая свое маленькое улыбающееся личико. - Я умею считать! Все-все-все горсти пересчитаю! Смотри! Раз, два, три, четыре, пять! Раз, два, три, четыре, пять...
-Тише считай!- цыкнула на сестру Четвертая.-Не мешай Пятой.
-Но она все равно не спит!- зашептала Вторая, пытаясь вывернуться из спеленавших её рукавов.- И ты не спишь! И я спать не буду! Раз, два, три, четыре, пять...
Пятая и вправду не спала. Она не двигалась и ничем не выдавала себя, только изредка хлопала устремленными в низкий полог глазами. Четвертая тронула её лежащую на одеяле руку, прошлась, ласкаясь, по тонким холодным пальцам, накрыла их ладонью, силясь отогреть. Пятая не ответила, только вдохнула. Коротко, будто впотьмах наткнувшись ладонью на иглу.
-Пятая, ты же не спишь?
-Ну-ка цыц!- зашипела на девочку Четвертая и уложила вертлявую малявку обратно под одеяло.- А то ты сейчас своими воплями тигра на гобелене разбудишь!
Тигра Вторая боялась куда больше, чем Желтоглазого с его горшками. Косоватый, ощерившийся десятком острых серебряных зубов зверь был изображен так, будто готовился к прыжку. Сколько ни потешались над вышивкой старшие сестры, гадая, от какой желудочной хвори скорчило бедного хищника, а Вторая все равно видела в нем что-то пугающее.
Вот и теперь, стоило только ей услышать про тигра, как девочка замерла, затаила дыхание. Осторожно повернулась в сторону гобелена и, пискнув, юркнула под одеяло с головой.
-Я не смотрю! Я не вижу его, он не видит меня!
Гобеленом завесили на зиму окно с прохудившимся ставнем. И от порывов идущего снаружи ветра тяжелая ткань иногда шевелилась, выгибаясь аккурат на полосатой звериной спине.
-Ты лежи тихо, а я пока расскажу тебе сказку.- мягко сказала Четвертая, прижимая к себе маленькое тельце.
Тельце пребольно толкнулось в живот острыми коленками, повозилось еще немного, позвенело вплетенным в косичку бубенчиком и засопело ей в шею.
-Про что сказка-то?
-А ты слушай! Жили когда-то на свете четыре сестры- красавицы! Такие красавицы, каких раньше свет не видывал. И были у них по паре рожек на каждую, и звали этих сестер по старшинству- Первая, Вторая, Третья и Четвертая. Жили они запазухой у матери, покуда были маленькие, а как подросли и стало им запазухой тесно, выскочили наружу. Только- только наступили сестры ка снег, как протянулись с неба золотые руки, на каждой ладони по золотому глазу и давай сестер высматривать. Спрятались сестры за камнями да бестолку, видно их сверху. Сунулась было одна рука в горы и золотой глаз об острую вершину себе выколота! Пуще прежнего тогда разгневались золотые руки, кликнули с неба руки железные с железными когтями и приказали им горы трясти, камни вниз сбрасывать! Схватились железные пальцы, сомкнули свои железные когти на горных вершинах, заходили горы ходуном, полетели камни один другого больше прямо сестрам на головы. Так бы и побило их камнями, если бы не вступились за красавиц братья- горные духи. Отвели они падающие камни в стороны и укрыли сестер за своими могучими спинами, вывели их к самому плато. Дали каждой по красной личине, чтобы руки золотые их за духов приняли, и отпустили, не смея перейти через речку, отделяющую горы от земли. Пока железные руки горы трясли, а золотые следы высматривали, много времени прошло, далеко сестры убежать успели! Обломали железные руки горы, до середины их источили-истерли. Золотые руки все глаза об снег искололи. Нет нигде сестер! Кликнули они тогда с неба руки медные с медными перепонками. Стали эти руки воздух загребать, в вихри воздушные скручивать да со снегом горным размешивать, приключилась от этого страшная вьюга и у самой младшей сестры красную личину с лица ветром сдернула. Увидели её золотые руки, узнали и пустились в погоню. Вот-вот догонят, вот-вот схватят! Вот-вот погибнут сестры!
-И чего они только с неба своего спустились!- возмущенно воскликнула Вторая и погрозила в закрытое окошко маленьким кулачком.
-Дальше слушай!- улыбнулась Четвертая, накрывая ручку сестры одеялом и прижимая её к кровати.- Вдруг, встал перед сестрами дом каменный. Бросились сестры к дому и давай в дверь стучать. Тук-тук-тук!
-Тук-тук-тук!- раздался стук откуда-то с краю кровати. Вторая вздрогнула, а Четвертая улыбнулась, услышав, что Пятая включилась в повествование. Пусть не словами, пусть так, стуком костяшек по деревянной перекладине.
Днем Пятая смеялась, скаля белые ряды зубов с острым, торчащим клычком, пела, плела косы и слова, танцевала с горными духами, уговаривая их не заметать проложенные людьми тропы, а ночью она цепенела и почти не спала, только буравила взглядом потолок. С весны, с самой свадьбы её Норбу. Днем жила, а ночью выжидала чего-то, чутко вслушиваясь и вглядываясь в темноту.
-Впустили их в дом?- с шепотом спросила Вторая и засучила от нетерпения ножками.- Ну скажи, впустили их?
-И открыла им дверь старуха. Древняя, как земля, страшная, как несчастье, но добрая и мудрая, как мать.- поспешила продолжить Четвертая.- Пожалела она сестер, впустила, спрятала от золотых рук, от рук железных и от медных. Сняла с сестер красные личины горных духов, накрыла им головы тканью, чтобы спрятать рожки, усадила у очага цампу мешать да наказала ничего не бояться и, что бы ни случилось, вида не показывать. А тут уж и стук в дверь!
-Это были руки?- Вторая подскочила на кровати и заглянула Четвертой в лицо.- Руки, да?
-Открыла старуха дверь...- Четвертая снова прижала голову сестры к подушке и, помедлив немного, решила её пока не убирать.- А сама вида не подает. "Что,- спрашивает,- вам надо, золотые руки, руки железные да руки медные?" Отвечают ей руки, требуют, чтобы впустила их и выдала им четырех беглянок, по паре рожек на каждом лбу. "Не найдете вы тут никаких беглянок,- отвечает старуха,- здесь только я и мои дочери. Уходите руки, откуда пришли, не пугайте людей, которые вас не почитают и вас не окормляют!". Видят золотые руки рожки сестер даже через ткань, а поделать ничего не могут. На своем стоит старуха, а сестры сидят себе как сидели, муку с маслом мешают да на огонь поглядывают. Стали руки пальцы свои тянуть, тут закрыла старуха дверь и дело с концом! Обрадовались сестры, ткань с голов поснимали, начали старуху благодарить. "Рано вы красавицы радуетесь!- говорит им старуха.- Ночью они Смерть за вами пришлют, этому и дверь не помеха будет!" Взмолились сестры не выдавать их Смерти, пожалела их добрая женщина. Стали они все вместе думать, как Смерть обмануть.
-Обмануть?- Вторая рванулась было наверх, но прижавшая её в подушке рука держала крепко. Девочка повернулась на спину, потерла пальцами глаза и, вдруг, сладко и долго зевнула.- Как обмануть? Взаправду?
-Придет смерть и сперва-наперво за старшую примется. Старшие ведь всегда одной ногой в могиле стоят, потому как с них-то все всегда и начинается. Порешили сестры со старухой первую по старшинству спрятать за другим именем, назвали её Пятой.
-А... Так вот почему наша Пятая- пятая...- пробормотала младшая и легонько толкнула Четвертую в бок.- а дальше?
-Вторую спрятали за другим именем, назвали Четвертой. Третью спрятали за именем Седьмая. А четвертую по счету, самую младшую, назвали Второй. И наказали ей Смерть сторожить у очага. Улеглись все спать, а младшенькая села у огня, цампу на завтра намешивает да колыбельные сестрам напевает. Спите мои сестры, спите мои верные, спите косы черные, спите руки белые, спите ножки быстрые, спите рожки острые...
-И какой он из себя?- в который раз перебила Вторая. Сна у нее в голосе снова не было ни крошки.
-А тебе зачем?- скрипнула зубами Четвертая.
-Чтобы узнать его, когда он придет за Пятой.- серьезно ответила младшая и, судя по всему, приготовилась слушать.
-Он... Ну... -и она надолго замолчала, воссоздавая перед глазами увиденное на узкой дороге видение. Зыбкое марево тумана, свет и лучистый холод между белых ресниц где-то на совершенно непомерной, невероятной для человека высоте. Тонкие, длинные пальцы и матовая, лишенная родинок и человеческих отметин кожа. Что он тогда сказал ей? Что-то про кровь...
-Он... Высокий.- наконец-то нашлась Четвертая.
-Выше Пятой? - уточнила Вторая.
-Выше.
-Да ну!- недоверчиво протянула Вторая.- Нет никого выше Пятой!
-В мире много людей, которые выше нашей сестры!- фыркнула Четвертая. И в памяти тут же всплыло, как Норбу, смеясь, целовал её сестру в лоб. Она мельком глянула- Пятая все так же смотрела в потолок, в своем страшном безмолвии больше похожая на затаившегося перед прыжком зверя, чем несчастный тигр на пугающе гобелене. Четвертая поспешила продолжить, надеясь, что память Пятой не подсунула под её глаза то же видение с залитого зеленью луга. - И вот Смерть пришел и все вокруг стало белым, как снег, и ненастоящим, как сон. "Как твое имя?- спросил Смерть. И Четвертая солгала ему, как они и договаривались с сестрами, назвавшись Второй. Стал Смерть искать первую по старшинству, начал ходить от кровати к кровати, а сестры знай только врут, прикрываясь чужими именами. Видит Смерть, что они его обманывают, а как, понять не может. Смотрит, но не зная имени не может как следует лица рассмотреть, не может ни одной ухватить за плечо своими пальцами. До утра с ними маялся, и так и эдак пытался выведать, кто из них старшая, кто младшая. Понял только одно, нет среди них Первой. Так и ушел, искать Первую по свету. День ходил, под каждый камень, в каждый дом заглянул, а не нашел. Вернулся Смерть в дом к старухе, а сестры день-то зря не теряли, придумали новую хитрость. Смотрит смерть и видит, сидит у очага старуха, а вокруг неё четверо горных духов. "Где сестры?- спрашивает старуху Смерть.- куда подевались?". "Тебя пошли встречать!- врет старуха.- Долго тебя не было, далеко уж ушли!". Выскочил Смерть из дома и больше не возвращался. До сих пор, говорят, по свету рыщет и ищет сестер. А они все это время от него за красными личинами горных духов прячутся. Той, которой не досталось настоящей личины, старуха за день сделала новую, из глины и ткани, ничем не хуже прочих. С тех пор так и повелось у сестер и их дочерей, прятать лица за красными масками. Вот придет твое время выйти на улицу, сделаем и тебе такую же, ни боги, ни смерть тебя за ней не отыщут...
Четвертая прислушалась... Тишина! Благословенная, разбавленная мерным дыханием спящих тишина. Вдох-выдох. Её сестры, старшая и младшая дышали в унисон, одинаково хмуря совершенно одинаковые, взятые у матери брови.
для удобства пришлось поделить третью часть на половинки, сплошной простыней можно завернуться и задохнуться
на сладкое
В роли Иши -Траволта в замешательстве
В роли Пятой, которая на самом деле Первая, но ты под маской попробуй еще разбери - безымянный азиатский ребенок за столбом.
@темы: Пятая, сказки Пустыни Хо, Чертвертая, красная сказка
-
-
02.10.2019 в 12:57Блин, я до сих пор ржу с "сладкого")))))
-
-
02.10.2019 в 13:03Ох как Пятую жалко((
Ничего, сейчас она ещё немного полежит, повтыкает в потолок, а потом встанет и полетят чьи-то клочки по закоулочкам ^_^
-
-
02.10.2019 в 13:07-
-
02.10.2019 в 13:31В роли Иши -Траволта в замешательстве
В роли Пятой, которая на самом деле Первая, но ты под маской попробуй еще разбери - безымянный азиатский ребенок за столбом.
«Так и вижу Ишу, перекинувшего свои белые волосы через руку, вместо пиджака
Со списком в руках "Первая, Вторая, Третья, Четвертая"»
Просто разорвало)))
спасибо, ты чудо!
-
-
03.10.2019 в 10:29-
-
23.10.2019 в 16:43